|
Опубликовано в газете «Свет Утренней Звезды» №
5 (73) от 30
декабря 2009 года
«Ему женщины стали оплотом…»
«Женщина должна осознать
свое значение, свою великую миссию Матери Мира и в полной ответственности
готовиться стать не только сотрудницей мужчины, но его вдохновительницей и
истинной матерью».
Е.И. Рерих
В письмах Е.И. Рерих часто говорится о том,
насколько велика роль женщины в наше время. В ее руках находится не только
гармония быта, но и судьба всей планеты. «Наступила Эра Женщины, и женщина
должна поднять мышление человечества на следующую ступень», - говорит Елена
Ивановна в письме одному из своих корреспондентов, и образ женщины предстает
перед нами как образ ведущей, неоднократно запечатленный на картинах Н.К.
Рериха. В литературе такой образ был создан немного раньше, в конце XIX
века, знаменитым норвежским драматургом и философом Генриком Ибсеном в
драматической поэме «Пер Гюнт». «Женщина – самое могущественное в мире
существо, и от нее зависит направлять мужчину туда, куда его хочет повести
Господь Бог» - это выражение Ибсена стало крылатым на его родине, где в
Гудбранской долине родился созданный им герой - Пер Гюнт.
Основная проблема, которую ставит в «Пер Гюнте»
Ибсен, – судьба человеческой личности в современном
 обществе,
безразличие современного человека к судьбе ближнего, отсутствие в нем
внутреннего стержня. Герой пьесы, молодой крестьянский парень Пер Гюнт,
является воплощением душевной слабости человека, доведенной до гигантских
размеров. Пер живет в мире своих фантазий, не замечая окружающих людей, не
сочувствуя им в их бедах. Он грезит о великих подвигах, но ничего не хочет
делать, чтобы помочь своей старой матери Осе, которая выбивается из сил,
пытаясь хоть как-то поддержать их нехитрое хозяйство. Ко всему прочему, Пер
заносчив и тщеславен – в своих мечтах он видит себя то сказочным принцем, то
королем. И он возмущен, когда узнает, что его знакомая девушка Ингрид
выходит замуж за тюфяка и простофилю Маса Мона, «это пугало воронье», как
называет его Пер Гюнт. А ведь он сам мог жениться на Ингрид и стать богатым
хуторянином, если бы, конечно, захотел. Пер отправляется на свадьбу, чтобы
хорошо повеселиться. Способность к мечте, умение видеть прекрасное выделяет
Пера среди парней, но неумение бороться за свою мечту сводит на нет все его
замыслы. На свадьбе он впервые встречает Сольвейг. Он один замечает, что в
этой юной девушке есть что-то особенное, что она совсем не похожа на других.
«Она, как свеченька! Таких тут не видать», - говорит Пер. Он приглашает
Сольвейг на танец. Она соглашается, но когда узнает его имя, убегает. Пер
огорчен. Воспользовавшись моментом, парни предлагают ему выпить, чтобы потом
над ним же посмеяться. А тут еще злит и раззадоривает его непутевый жених,
он то и дело жалуется Перу на невесту, которая закрылась и не хочет с ним
даже разговаривать, и просит ему помочь.
С досады Пер пытается соблазнить Ингрид,
уговаривая ее сбежать. Она с готовностью соглашается, и молодая пара
исчезает со свадьбы к ужасу толпы. Но порыв Пера не долог. Ингрид ему не
нужна. Почему? Да потому что она совсем не похожа на Сольвейг. Она обещает
Перу богатство и почет, если он женится на ней. Но он отказывается. Ему
нужна только одна, единственная. «Кто ж она?» - спрашивает Ингрид. И Пер
Гюнт вопросом на вопрос ей отвечает: «Стыдлива ты? Отказать мне ты смогла
ли? <…> Можешь взглядом светлый праздник вызвать в чьей-нибудь душе? <…> Все
же остальное много стоит? Ничего». Ингрид угрожает Перу и обещает, что за
обман он заплатит головою. «Все равно», - отвечает Пер и уходит.
В лесу он встречает Женщину в Зеленом, дочь
Доврского короля, правителя обитающей в лесу нечисти: троллей, леших и
ведьм. Пер очень быстро находит с ней общий язык, чтобы жениться и стать
настоящим принцем, хотя бы и лесным. Доврский король при встрече с будущим
принцем объясняет ему, в чем главное отличие троллей от людей:
Там, под сияющим сводом,
Учат: «Самим будь собой, человек!»
В Рондских же скалах иначе:
«Тролль, будь доволен собою самим!»
Принцессу отдадут замуж за Пера, но прежде ему
следует надеть хвост и выпить здешнего меда. Покривившись, Пер соглашается.
Все во дворце Доврского короля выглядит безобразным и заскорузлым, но это,
как объясняет король, лишь дефект человеческого взгляда на жизнь. Если
сделать Перу операцию и перекосить глаза, он тоже будет видеть вместо белого
черное, а вместо безобразного прекрасное, то есть приобретет мировоззрение
истинного тролля. Пер готов ради богатства и славы почти на все. И сначала
он даже соглашается на операцию, но когда узнает, что это навсегда –
отказывается и решает уйти. Но уйти не так-то просто. Доврский король
обвиняет Пера в том, что тот соблазнил его дочь, а теперь хочет бежать. Пер
говорит, что это все «враки». Но король не согласен:
Иль отпираться посмеешь, что ты
К ней вожделел в своих мыслях?
Думаешь ты – вожделенье ничто?
Ну, погоди же, увидишь…
Король отдает распоряжение покончить с Пером.
Тот пытается бежать, но тролли набрасываются на него. И в момент смертельной
опасности он обращается к матери: «Мать! Помоги!... Умираю». И любовь матери
спасает его. Звенят церковные колокола. Тролли разбегаются.
Но вновь Пер Гюнт на краю гибели. Он в
обморочном состоянии между жизнью и смертью. Невидимая Кривая обволакивает
его путами и скликает для расправы крылатых демонов. Пер спотыкается и
падает. Он понимает, что только чистая душа может спасти его и с мольбой
обращается к Сольвейг:
Девушка! Если меня ты
Хочешь спасти, - поспеши!
Книгой святою смелее
В голову троллю пусти!
И вновь слышится колокольный звон и церковное
пение. Обращаясь в ничто, задыхаясь, Кривая говорит:
Нет, с ним не сладить! Ему
Женщины стали оплотом!
Пер Гюнт спасен. Но он объявлен вне закона и
может жить только в лесу. Он строит себе избушку. Уже выпал снег и дом почти
готов, когда к нему на лыжах прибежала Сольвейг. Она полюбила его, покинула
родных, решив остаться с ним навсегда. Для нее он стал «всем на свете – и
другом и утешителем». Жизнь Пера озарилась светом. Сольвейг для него –
спасение. Он с трудом верит своему счастью. Но однажды посеянное зло дает
свои всходы. Неожиданно в лесу он встречает сильно подурневшую Женщину в
Зеленом с уродцем, которого она представляет Перу как его сынка. Она требует
от Пера, чтобы он прогнал Сольвейг. Или, может быть, они заживут в его доме
втроем? Пер в ужасе: «О дьявольское наважденье! <…> И это все…». «За блуд
лишь мысленный!» - говорит Женщина в Зеленом.
Вот так, в одно мгновение, рухнуло его
счастье. Пер Гюнт страшится запачкать Сольвейг своим прошлым, не хочет
обманывать ее. Но он не хочет и бороться за свое счастье, бороться с самим
собой… Он предпочитает отказаться от Сольвейг, от своей любви и обойти это
место в своей жизни «стороной». Он оставляет Сольвейг
 одну
в лесной глуши и уходит.
Перу остается только одно – бежать из страны.
Но он не забывает о матери и посещает ее. Рискуя жизнью (ведь по закону вне
леса его может убить каждый), он приходит к Осе, но не только ради нее – он
сам, как ребенок, хочет найти утешение у матери. Осе больна, жить ей
осталось недолго, но она очень рада, что пришел ее «милый сынок». Пер
садится на кровать и, утешая мать, рассказывает ей нараспев сказку. Они оба
приглашены в волшебный замок Суриа Муриа. Вороной уже запряжен, они едут по
снежному полю, по лесу. Сам святой Петр встречает Осе и подносит стаканчик
вина. И вот, ворота позади, они уже у замка. Пер хвалит мать за ее веселый
нрав, за терпение и заботливость, он не ценил их прежде, так пусть же за
доброту ей воздаст хозяин волшебного замка. Взглянув на Осе, Пер видит, что
она умерла. Он закрывает глаза матери, наклоняется к ней и, прощаясь
говорит:
Спасибо за все – и за брань, и за ласку,
За все, чем ты в жизни была для меня.
И мне поцелуй в благодарность за сказку
Ты дай… за езду и лихого коня.
Пер прижимается щекой к губам матери и уходит.
Он уезжает «за море, чем дальше, тем лучше».
Юношей покинув родину, мечется Пер Гюнт по
свету. Сорок лет скитается он, пересекая пустыни и переплывая моря, богатея
и разоряясь, обманывая других и сам оказываясь обманутым. У него была
заветная цель – стать «царем везде и всюду», «в целом мире». Ему мало
богатства, ему еще нужны почет, уважение, преклонение. И, не гнушаясь ничем,
он стремится к этой цели. Но, по его словам, всегда и везде он остается
«истинным Пером Гюнтом», является «самим собой»:
Ведь чем быть должен человек?
Самим собой. Оберегать он должен,
Лелеять «я» свое и развивать.
По сути, он живет по закону троллей – всегда и
во всем «быть довольным самим собой».
Спустя много лет, после долгих скитаний Пер
Гюнт возвращается на родину. Он потерял все свое богатство, он стар, одинок
и беден. Блуждая по лесу, сам того не замечая, он приближается к избушке и,
увидев ее, не сразу приходит в себя от изумления: «Жилье?.. В лесу?..» Он
даже не узнает ни это место, ни избушку, которую когда-то сам срубил. Он
слышит песню:
Горенку к Троице я убрала;
Жду тебя, милый, далекий…
Жду, как ждала.
Труден твой путь одинокий –
Не торопись, отдохни.
Ждать тебя, друг мой далекий,
Буду я ночи и дни.
Узнав голос Сольвейг, Пер побледнел. Он в
ужасе – она все еще ждет его! Он бежит по лесной тропинке прочь:
Она не забыла, а он позабыл;
Она сохранила, а он расточил…
О, если бы можно начать все сначала…
Ведь здесь меня царство мое ожидало!
Пер начинает понимать, что прожил жизнь не
так, как должен был. Под ноги Перу катятся клубки его мыслей:
Мы – твои мысли; но нас до конца
Ты не трудился продумать,
Жизнь не вдохнул в нас и в свет не пустил, -
Вот и свились мы клубками.
Крыльями воли снабдил бы ты нас,-
Мы бы взвились, полетели,
А не катались клубками в пыли,
Путаясь между ногами.
Он слышит шепот листьев, сломанных соломинок,
шелест в воздухе:
Лозунги мы, - те, которые ты
Провозгласить был обязан! <…>
Мы те дела, за которые ты
С юности должен был взяться.
Нас загубило сомненье твое. <…>
Песни, тобою не спетые – мы!
Тщетно рвались мы на волю,
Тщетно просились тебе на уста,
Ты нас глушил в своем сердце,
Не дал облечься нам в звуки, в слова!
Горе тебе!
Наступает прозрение. Что создал Пер Гюнт в
жизни? Ничего. Он не стал хорошим сыном, не стал мужем, не нашел друга, не
обрел богатства. Власть, плотские радости оказались эфемерными и не принесли
счастья. Как олицетворение судьбы перед Пером Гюнтом появляется Пуговичник с
большой плавильной ложкой. Время жизни Пера на земле закончилось, и
Пуговичник намерен тут же на месте расплавить и перелить его душу в
пуговицу. Ни в ад, ни в рай душа Пера попасть не может – ни праведник, ни
грешник он, а «нечто среднее: ни то, ни се», поэтому и годится лишь на
переплавку. Пер Гюнт не выполнил своего предназначения на Земле: он не стал
самим собой – уникальной и неповторимой личностью, он лишь примерял на себя
разные роли. Впрочем, об этом Пер знает и сам; совсем недавно, собирая в
лесу дикий лук, он сравнивал себя с луковицей. Луковица тоже не имеет
твердого ядра и состоит из одних шкурок. Неспособный жить по велению долга и
совести, человек теряет свою суть, свое ядро. И теперь он готов попасть даже
в ад – но только не в переплавку. Пер просит у Пуговичника отсрочку, обещая
доказать, что он великий грешник. В лесу Пер встречает Доврского короля и
Костлявого дьявола, но они не признают его своим. И тогда Пер решает
вернуться к Сольвейг. Он уверен, что там его ждет окончательный приговор.
Распростершись на пороге избушки, он обращается к ней:
О, если грешника ты осудила,
Ему свой приговор произнеси! <…>
Ну, жалуйся и обвиняй меня,
Вины мои скорее перечти!
В лицо мне грех мой брось!
Но Сольвейг и не думала его обвинять, она
счастлива и благодарит Бога за его возвращение:
Вернулся! Он вернулся! Слава Богу! <…>
Ни в чем ты не виновен, мой бесценный! <…>
Ты песнью чудной сделал жизнь мою.
Благословляю первое свиданье
И эту нашу встречу в Духов день.
«Так я погиб», - говорит Пер и в отчаянии
взывает к Сольвейг:
Где был Пер Гюнт? <…>
Он сам, с печатью
Божественного предопределенья,
Таков, каким его Господь задумал?
Скажи! <…>
Где был «самим собою» я – таким,
Каким я создан был, - единым, цельным,
С печатью божьей на челе своем?
«В надежде, в вере и в любви моей», - отвечает
Сольвейг. Пер Гюнт поражен ее словами:
О, что ты говоришь! <…>
Иль… сама ты мать
Тому, о ком ты говоришь!
Сольвейг отвечает:
Я мать,
А кто отец? Не тот ли, кто прощает
По просьбе матери?
Пер Гюнт, словно озаренный лучом света,
вскрикивает:
О мать моя!
Жена моя! Чистейшая из женщин!
Так дай же мне приют, укрой меня!
Пер Гюнт крепко прижимается к Сольвейг и
прячет лицо в ее коленях. Всходит солнце. Сольвейг тихо поет колыбельную
песню:
Спи, усни ненаглядный ты мой,
Буду сон охранять сладкий твой!..
На руках мать носила дитя;
Жизнь для них проходила шутя.
У родимой груди день-деньской
Отдыхало дитя… Бог с тобой!
У меня ты у сердца лежал
Весь свой век. А теперь ты устал, -
Спи, усни, ненаглядный ты мой,
Буду сон охранять сладкий твой!..
Буду сон охранять сладкий твой,
Спи, усни, ненаглядный ты мой!
Пуговичник отступает:
До встречи на последнем перекрестке,
А там увидим…
Сорок лет Сольвейг ждала своего любимого. В ее
сердце нет места для обиды, в нем - только любовь. Она одна понимает и
прощает Пера Гюнта. Сольвейг наполняет жизнь Пера смыслом. Оказывается, он,
несмотря на его греховность и порочность, «песнью чудной» сделал чью-то
жизнь, оказывается, он кому-то нужен, оказывается, он любим! Это вызывает в
нем раскаяние в своих поступках, дает радость и надежду на спасение. Он
спасен, потому что есть такое щедрое и неосуждающее сердце, как у Сольвейг.
Она – жизнь, она – радость, она - путь для Пера Гюнта.
О.И. Посаженникова, г. Новокузнецк
На фото: Н.К. Рерих. Сольвейг. 1912
Н.К. Рерих. Домик Сольвейг
(Песнь Сольвейг). 1912
|
