|
Опубликовано
в газете «Свет Утренней Звезды» № 4 (67)
от 30 октября 2008 года
Сергий Радонежский в жизни и творчестве Рерихов
В одном из писем Елена Ивановна пишет:
«Конечно, Преподобный Сергий, Богом данный Воевода Земли Русской, есть
Единая, Великая Индивидуальность, столь близкая нам. Близко время, когда
народ вспомнит, кто был его настоящим духовным воспитателем и строителем его
Государства. Кто его Заступник, Хранитель и Водитель».
Дата памяти Преподобного Сергия Радонежского
почти совпадает с датой рождения Николая Константиновича Рериха…
Случайность? Елена Ивановна родилась в доме на Сергиевской улице
Санкт-Петербурга… Тоже случайность? Однако мы знаем, что случайного ничего
не бывает, все предопределено, и нужно только увидеть глубинную связь
явлений, разделенных очевидностью.
 В
семье Рерихов постоянно обращались к истории христианства, высоко ценили это
Учение, а «Наивысочайшему Православному Воину Христову», как в одном письме
именует Сергия Радонежского Елена Ивановна, отводили исключительное место в
отечественной истории, считая Его «великим наставником народа» и идеальным
носителем тех духовных ценностей, которые определяют генетический код нации.
И в жизни самих Рерихов величайший Святой
сыграл очень важную роль. По свидетельствам Рерихов, оставленных нам в
воспоминаниях, литературных и живописных произведениях, а также по записям
их современников проследим духовную связь, влияние Сергия Радонежского на
Рерихов.
Первые встречи с Именем, Образом произошли в
раннем детстве. И Николай Константинович, и Елена Ивановна очень рано начали
читать, и первыми книгами оказались те, что повествовали о героической
истории России, о князе Игоре, Александре Невском, Сергии Радонежском,
Дмитрии Донском, Михаиле Кутузове. Это послужило основой любви к родному
прошлому, дало толчок к его изучению.
В статье «Не замай» Николай Константинович
пишет: «В нашей изварской библиотеке была серая старенькая книжечка о том,
как стала быть Земля Русская. От самых ранних лет, от начала грамоты,
полюбились эти рассказы <…> Было и про Ледовое Побоище, и про Ольгу с
древлянами, и про Ярослава, <…> была и Куликовская битва, и напутствие
Сергия, Пересвет и Ослябя…»
В студенческие годы Николай Константинович
подрабатывает иконописью – с этого начинали многие русские живописцы. И уже
тогда его, еще не оформившийся дар, не мог довольствоваться
канонически-церковными, шаблонными рамками. Он даже иногда отказывался от
предложенного заказа, если не имел своей трактовки сюжета. Неканоническая
церковная роспись Рериха несла в себе, по наблюдению Людмилы Васильевны
Шапошниковой, отголоски тех взглядов, которые были у инока Сергия, как бы
продолжая его идеи. Вспомним Троицу Рублева, написанную совсем не по
существовавшим тогда канонам!
Анализируя религиозную живопись Рериха на
протяжении всего его творчества, искусствовед Маточкин отмечает, что суть
художественных образов Николая Константиновича всегда составляла
философско-этическая направленность. Он всегда стремился придать своим
произведениям общечеловеческое звучание… С таких, более широких позиций,
творчество Рериха предстает в гармонии художественного и
религиозно-философского начала.
Со своих первых живописных полотен Рерих
знакомит мир с источником русского народного духа, начиная с языческой Руси
и кончая величественными образами строителей Святой Руси, и, в особенности,
Святого Сергия Радонежского - этой духовной основы русского народа.
Первые обращения к образу Сергия у Николая
Константиновича были вызваны предчувствием военной угрозы. В ожидании
близких социальных потрясений он ищет в русской действительности наиболее
стойкое духовное начало и находит его в народном мышлении, в издавна живущих
сказках и преданиях, в вере в «богохранимость» России, в заступничество ее
Ангела–Хранителя Преподобного Сергия Радонежского. Именно образ Сергия для
Николая Константиновича олицетворял духовный, трудовой и ратный подвиг
русского народа. Появляется серия «И мы…», картина «Сам вышел», «Сергий
строитель». В серии «Санкта» – картина «Святой Сергий». Основные вехи ее
судьбы известны. В 1937 году, вместе с еще 12-ю картинами Николая
Константиновича Рериха она прибывает в Русский Музей в Праге. Это дар Рериха
Музею, организованному нашим земляком Валентином Булгаковым. Для прибывших
картин и уже имевшихся двух полотен кисти Николая Константиновича был
отведен особый зал академика Н.К.Рериха. Имя Сергия – и в названии другого
полотна – «Храм преподобного Сергия в Америке». После освобождения из
концлагеря Булгаков возвращается на Родину и передает коллекцию экспонатов
Советскому Союзу. «Святой Сергий» оказывается в запасниках Третьяковской
галереи. Сотрудники музея, направляясь в запасник, говорили: «Пойдем к
Сергию». В 1999 году просьбы ценителей таланта Николая Константиновича и
почитателей Сергия Радонежского наконец возымели действие (а, может, пришел
срок), и эта картина поднята из запасников и выставлена в Третьяковской
галерее.
В нижней части этого полотна славянской вязью
выведена подпись: «Трижды дано Преподобному спасти Землю Русскую. При князе
Дмитрии, при Минине и Пожарском и (теперь)…». Николай Константинович по
этому поводу в статье пишет: «Ведь немцы, наступая на Москву, близко подошли
к Сергиевой Лавре, и оттуда начался их разгром».
И Елена Ивановна Рерих подчеркивала: «Также
знаю я, что Преподобный Сергий есть Хранитель Земли Русской, именно ему
надлежит спасение России в третий раз. Потому, когда сознание это окрепнет и
загорится в сознании сородичей, тогда и начнется великое духовое воскресение
и спасение Родины. Потому пора вспомнить все суровые Заветы мужества,
строительства и любви к Родине этого Наивысочайшего Православного Воина
Христова, чтобы объединиться под СТЯГОМ ЕГО. Не сама ли Богоматерь
благословила ЕГО на ПОДВИГ? Не сама ли церковь поет: «От Бога данный России
Воевода»?!
А еще на полотнах Николая Константиновича 20-х
– 30-х лет – церкви, часовни, храмы. Многие посвящены Преподобному Сергию
Радонежскому. Сам художник отмечал, что храмами, как путеводными знаками,
белеет Русь. Белеют ими и полотна Рериха. «Звенигород», «Русская Пасха»,
«Путник Светлого града», «Сергиева Пустынь», «Часовня Сергия»… Очень она
похожа на ту, что по проекту Николая Константиновича построил Гребенщиков в
Америке, в Чураевке, в 1926 году. Чураевка как комплекс зданий
просуществовала до наших дней. Сохранилась и часовенка, сложенная из
проросших терниями диких камней.
По проекту Николая Константиновича строилась
деревянная церковь в честь Святого Преподобного Сергия и в Монголии. Сделать
этот проект упросили русские жители станции Барим, когда там проходила
экспедиции академика Рериха.
В одной статье Николай Константинович цитирует
слова радиопередачи «Вождь Духа»: «Уже сейчас начинают создаваться в разных
местах нашего рассеяния часовни и алтари во имя Преподобный Сергий, и это
радостное явление надо расширить, нужно везде и всюду, где позволяют
обстоятельства, водружать его образ и возжигать лампаду Света». И от себя
добавляет: «В самых неожиданных концах мира Имя духовного Вождя русского
вспыхивает мощно. Ведь не только соображениями, но ведением сердца знает
народ, чему приходят сроки. Никакой холод, никакие отрицания, никакая
затхлость не могут преградить путь высокого Света».
Часовенка Сергия была и в одной из комнат
Музея в Нью-Йорке. И сколь велико было возмущение Николая Константиновича,
когда предавшие Дело бывшие сотрудники разрушили Святыню. Зинаида Фосдик
приводит слова Рериха по этому поводу: «…а ведь это есть Имя Владыки и
только это Имя мы можем вообще произносить вслух…»
Устроили в новом помещении Часовню, которую
освятил архиерей митрополит Веньямин. Перед этим митрополит Платон, уже
близкий к кончине, освятил Хоругвь, изображающую Святого Сергия и явление
Богородицы Сергию, вышитую на синем шелку.
При Часовне Сергия в Нью-Йоркском Музее было
организовано русское общество. Следом образовалось Духовное Содружество
имени Святого Сергия Радонежского в Шанхае и других местах. Николай
Константинович в письме отмечает: «Каждое Содружество есть сердечное
сотрудничество. Великие предстатели шлют лучи Благодати и Помощи, когда люди
умеют ясно держать перед собою Великий Облик».
Слова радости по этому поводу есть и в письмах
Елены Ивановны о дальневосточных содружествах: «…один из членов Содружества
сообщает нам, что Имя Преподобного прочно входит в сознание молодежи. Даже в
школах ученики читают рефераты о Преподобном и происходят собеседования о
Строителе и Воспитателе русского народного духа. Также в часовне перед
иконою Преподобного теперь всегда теплятся свечи в изобилии, тогда как
раньше одна едва горела».
О том же и слова из письма Николая
Константиновича А.П.Хейдоку: «Долетела Ваша добрая весть <…> о прославлении
имени Преподобного Сергия. Не отступит народ русский от своего великого
наставника, и не выдаст Преподобный любимую страну свою».
Об открытии Троице-Сергиевой Лавры он пишет
сотруднице: «Еще хотим Вас порадовать – посылаем Вам копию недавно
прилетевшей вести. Нас она очень тронула. Преподобный на несменном великом
Дозоре! Идут к Нему толпы, и просветит Он их. Только подумайте – открыт
Чудесный Дом Преподобного. Илья Муромец 30 лет в безмолвии был, а затем
встал на Оборону. И к Преподобному придут Ильи Муромцы. «Проснулись
богатыри» (такая моя картина). Подумайте, что это перепечатка из московской
прессы. Ничто, ничто на свете не умалит народ русский. Еще увидите, как
Воевода взойдет на Башню и защитит свой народ».
Из Харбина Рерих писал: «Все русские люди
помнят о скромных деревянных церквах Преподобного Сергия Радонежского,
которые явились потом непобедимым оплотом Руси. Сказано, что Преподобному
сослужил Пламенный. От пламенеющей чаши Сергий приобщался. В великом огне
прозревались незримые истины. Возвышенное сознание озарялось пламенными
языками».
На протяжении столетий идеалы народа питались
Высшим Светом, принесенным Святым Сергием. И картина «Небесный Свет»,
созданная Николаем Константиновичем в 1931 году, посвящена Ангелу-Хранителю
русской земли. Вот что пишет о ней Людмила Васильевна Шапошникова: «На
ступеньках лестницы, высеченной в скале, стоит высокий человек. Горы, среди
которых он изображен, находятся в далекой Индии и называются Гималаями.
Чужим словом «гуру», что значит «учитель», назван и стоящий на лестнице. Все
на этом полотне незнакомо, знакомо только лицо стоящего. Красивая, четкая
линия носа, высокие скулы, продолговатые глаза. На грудь спускается седая
борода. Человек держит чашу с зажженным светильником». «Небесный Свет» -
другое название картины. Небесный Свет несет на Землю Учитель, Гуру». Свет
любви, знания, красоты нес России Сергий Радонежский. Вспомним слова Павла
Флоренского о формировании русской культуры: «…Нравственная идея,
государственность, живопись, зодчество, литература, русская школа, русская
наука – все эти линии русской культуры сходятся к Преподобному». А ведь
именно культура служит проводником для проявления духовного, божественного
начала в наш земной мир.
И кто, как не Рерих явился в наше время
Апостолом Культуры. Именно он, продолжая дело Сергия Радонежского,
разработал Пакт в защиту Культуры и предложил Знак охраны памятников
культуры – Знамя Мира – троичный символ, вмещающий самые разноплановые
значения. Разве нет и в этом проявления приверженности Рерихов делу
Преподобного Сергия Радонежского – сосуду избранному Пресвятой Троицы?
А пламенные явления, сопровождавшие Сергия? «И
не каким-то особым приемом, но простым открытием сердца достигал Он этого
постоянного обострения чувств, преображавшего каждодневность подвига в
радостное и торжественное служение на благо ближнему», - пишет Елена
Ивановна Рерих. Его многократно видели окруженного светом, огнем. Видели
огонь при его благословении и исцелении, при причастии. В ослепительном огне
ему, первому из русских святых, явилась Божия Матерь… И всегда пламенность
была ответом на заботу Сергия о других людях, братии, об обители своей. Это
ярко подтверждает, что именно в отдаче всех своих сил и помыслов на служение
Общему Благу более всего возрастает духовность. И Рерихи были знакомы с
такими явлениями не понаслышке.
Во второй книге Мир Огненный Учения Живой
Этики есть такие строки: «Отчего Сергий не ходил по воде? Просто потому, что
ему некогда было уделять дух для таких сосредоточений. Он полагал себя на
пользу мира и тем зажигал свое чувствознание».
И еще из той же книги: «Вы уважаете Святого
Сергия, но разве Он где-нибудь допускал магию? Он даже не разрешал умное
делание, но между тем Он имел пламенные видения. Лишь труд как возношение
сердца допускал Он. В этом Он опередил многих духовных путников…»
Среди народа живет предание, что таинственный
схимник, даровавший отроку Варфоломею, будущему Сергию, грамотность, передал
ему и чудесный камень с указанием зарыть в определенном месте. Нигде не
записано, где зарыт камень, но придет время и будет указано сокровенное
место. Не этот ли камень или его родной брат был получен Рерихами в 20-е
годы, и с которым они не расставались? Камень Чинтамани, Дар Ориона…
Злые и невежественные языки, видя такое
последовательное развитие дел Преподобного Сергия Радонежского, периодически
заявляют, что Николай Константинович Рерих является (или выдает себя за)
воплощением этого Святого. На что Николай Константинович не раз гневно
отвечал кощунникам.
Другиня, спутница жизни Николая
Константиновича, Елена Ивановна, пожалуй, еще теснее была связана с
Преподобным Сергием. В книге «У порога Нового Мира» есть такое воспоминание
Елены Ивановны о своем детстве: «Очень рано девочка начала видеть
значительные сны и даже видения. Уже шести лет она имела необыкновенное
переживание, которое на всю жизнь запечатлелось в ее сердце, почти не теряя
первоначальной свежести и силы чувства. <…>
Одним из первых снов, запечатлевшихся в
сознании девочки, было сумрачное видение темного, бурного моря с низко
нависшими над ним грозными тучами, прорезываемыми частыми молниями. <…>
Девочка стояла на берегу и в неописуемой тоске и жути всматривалась в эту
развернувшуюся перед ней мрачную картину в надежде увидеть какую-либо
светлую точку, какую-либо помощь, и вот на красно-огненном фоне туч
показался вдали Старец, окруженный мягким сиянием, в светлой рясе с
темнеющими на ней крестами и Сам весь светлый, с белой же бородой. <…> В
своем детском представлении она решила, что Сам Бог явился ей в этом
чудесном Образе – Сергия Радонежского, как она узнала потом».
В той же книге Елена Ивановна описывает еще
один сон, связанный с Образом Сергия: «В поисках Учителя я прохожу
многочисленные помещения, наконец вхожу в длинную залу, где вдоль всех стен
на возвышении стоят высокие кресла и на них сидят в широких одеждах высокие
мужские фигуры, все красивые, с длинными волосами и напоминают Учителя,
Облик которого всегда стоит передо мною. Но меня поражает их румяность и
самодовольный вид и что-то отталкивающее в их взгляде. Решаю идти дальше.
Выхожу на пустырь, позади которого подымается гора-холм с извилистыми
тропинками, ведущими на вершину. По этим тропинкам подымаются престранные
животные и телята, у каждого из которых помимо 4-х ног еще 5-я торчит вверх
из середины спины.
Заинтересованная таким явлением, я иду по этим
тропинкам дальше и дохожу до вершины, где стоит в облачении св. Сергий
Радонежский. Он берет меня за руки, сажает рядом с собой на скамейку и
говорит с укором: «Наконец-то, Елена, зову, зову!»
В письмах самым разным корреспондентам Елена
Ивановна очень часто приводит в пример Преподобного Сергия Радонежского,
утешает, поддерживает, вдохновляет, призывает или предупреждает Его именем,
Его жизнью. Так в 1937 году она писала «отчаявшимся корреспондентам»:
«Никакая тьма не может осилить Великий План Света. Истинно, Знамя
Преподобного поднялось над страной». А процитировав описание Авраамом
Палицыным Смутного времени 1612 года, Елена Ивановна пишет: «Пережила Россия
смутное время, переживет и эту страду. Велик дух ее народа и в страданиях и
исканиях обретет он мощь непобедимую. Так суждено». Историческая параллель,
проведенная Еленой Ивановной, позволяет догадываться о многом.
Знаменательны слова из ее письма брату Николая
Константиновича Владимиру Константиновичу Рериху в Харбин: «Неужели русские
утеряли все свое достоинство и мужество? Но ведь если мужество утеряно, то
все потеряно, ибо лишь мужество питает искру духа в нас. Без мужества нет и
духовности. Недаром всюду во всех Учениях и в словах Христа в основу
полагалось именно мужество. Не говорил ли Христос, что он принес Меч, именно
меч Духа, или Мужества. Разве Преподобный Сергий не воспитывал и не закалял
русский дух в суровости и мужестве?»
А ее замечательный очерк «Преподобный Сергий
Радонежский»... Как сердечно он написан. При этом совершенно нет искажений
событийной стороны, изложенной в «Житии» Епифанием Премудрым, нет
домысливаний, которыми грешат многие авторы. Зато присутствует глубокое
проникновение в суть тех или иных поступков Сергия. И криптограммы Востока,
посвященные Сергию Радонежскому, - емкие, прозорливые, мудрые…
Вспоминая о пребывании мужа и сына в Харбине,
Елена Ивановна пишет: «Были там проявлены и чудеса Преподобного Владыки
Сергия. Одно было в связи с чудесным спасением Николая Константиновича и
моего сына от страшной опасности, другое в связи с обвинением в масонстве.
Человек, написавший статью о якобы масонстве Николая Константиновича,
готовился на следующий день сдать ее в печать. И вот в ночь он имел видение
Святого Сергия, которое так потрясло его, что он тут же разорвал свою статью
и на следующее же утро поехал знакомиться с Николаем Константиновичем,
которого раньше в глаза не видал. Подробности этого видения изумительны, но
они не для почты. При свидании расскажу».
Из Индии Елена Ивановна в 1935 году писала
Кэтрин Кэмпбелл: «Я слышала Зов Великого Владыки, обращенный к Вам, и, судя
по датам, он совпал с Вашим видением Святого Сергия».
А вот случай, описанный Николаем
Константиновичем «Однажды в поисках каменного века посреди бурного
Новугородского озера потекла лодка. Вода быстро прибывала. <…> Моя милая
Лада и тут проявила твердость и спокойствие. <…> сама работала не хуже
гребца. <…> Через полчаса авральной работы стало ясно, что мы продвинулись к
берегу. <…> «Не иначе, что Преподобный Сергий вынес из западни. А была
западня, вот уж западня!».
Мы знаем, что не только Елена Ивановна и
Николай Константинович были направляемы мудрой рукой. Это руководство
распространялось и на сыновей в той же мере.
В событийном плане печатной информации о связи
Святослава Николаевича и имени Святого Сергия я не нашла. Но по упоминаниям
в письмах разных лет и по фильму Н.Бондарчук можно судить об отношении
младшего сына Рерихов к Преподобному Сергию. Также известно, что в последний
год жизни он просил привезти ему воды из источника Сергия в Радонеже, что
было исполнено.
Вообще Святослав Николаевич Рерих, как и
остальные члены семьи, почитал истинное православие. Советовал читать «Добротолюбие»,
считая его одним из чистейших первоисточников. Еще Святослав Николаевич
часто цитировал Серафима Саровского.
А вот Юрию Николаевичу образ Сергия был явно
очень близок. С раннего детства увлекаясь историей, он уже в 10 - 14 лет
писал сочинения по истории Руси. В московской квартире среди других картин
отца была и «Сергий – строитель», где в основу сюжета положен случай,
отмеченный в Никоновской летописи о дружбе Сергия с медведем. Будучи великим
символистом, Николай Константинович отразил самую суть жизнетворчества
Сергия – строительство Государства Российского вместе с русским народом.
Случаи, описанные в воспоминаниях Илзе
Рихардовны Рудзите, также говорят об отношении Юрия Николаевича к
православию и его «Наивысочайшему Воину». Она пишет: «Историческое открытие
первой выставки Николая Константиновича Рериха было назначено на воскресенье
12 апреля 1958 года в 16 часов, в день православной Пасхи. Мы с сестрой
пришли к Юрию Николаевичу с розами и подарком уже утром, одни, без отца. Так
получилось, что мы одни с Юрием Николаевичем и сестричками Богдановыми
обедали с куличом, пасхой и крашеными яйцами. Надо отметить, что вся семья
Рерихов, как семья по-настоящему русская, была глубоко православной.
Мне говорили сестры Богдановы, что Юрий
Николаевич всю жизнь носил крест и соблюдал обряды, когда посещал церковь –
крестился, ставил свечи…
Много раз ездил в Троице-Сергиеву Лавру, и
помню, как он с радостью делился с нами своими впечатлениями: «Храм Святой
Троицы великолепный, хор звучал мощно, было много молодежи и солдат». Потому
и не удивительно, что он сказал: «От православной Пасхи остались лишь яйца
да куличи, потерян внутренний смысл».
О поездке Юрия Николаевича в Лавру воспоминал
и Смирнов-Русецкий: «Со свойственной ему остротой наблюдения и умением
уловить смешные стороны жизни Юрий Николаевич, например, рассказывал, как в
Лавре, на вопрос, где можно купить монастырские сувениры, получил ответ: «У
отца киоскера». Это сочетание исконно монашеского и современного рассмешили
его».
В книге Елены Ивановны «У порога Нового Мира»
она пишет о последних днях Николая Константиновича: «За неделю до смерти он
видел Преподобного Сергия, стоявшего между нашими постелями и сказавшего:
«Родные, зачем вам мучиться здесь, пойдемте со Мною, ко Мне теперь же!»
Пронзительны ее слова об уходе мужа: «После
ухода Николая Константиновича высокая духовная красота запечатлелась на его
лике. <…> Он весь как бы светился внутренним светом и белые нарциссы,
окружившие его, казались грубыми по сравнению с его просветленным
изображением. Он лежал на постели под любимым изображением Преподобного и
сам казался отображением этого светоча».
В заключение приведу слова Николая
Константиновича: «Помните памятные дни Святого Преподобного Сергия. Пусть
эти дни будут в вашем общении особенно радостными. В этом великом
вдохновении будете расти духом и делом!»
Н.Н.
Величко, г. Новокузнецк |
